Курган, с которого обозреваем мы окрестности Белой Калитвы, называют Караул - горой. Название это пошло с тех давних времен, когда, поселившись здесь, выставляли казаки на самой высокой горе своих наблюдателей. Зорко всматривались они вдаль, не покажется ли вражья орда, не пора ли развести на вершине Караула костер, чтобы, заметив дымок, поднялись казаки на врага.

В стихах о кургане Караул местный поэт писал:
Полынный, пыльный и ковыльный, 
Вершиной спрятавшись в туман, 
Стоит над степью он, всесильный, 
Седой, как прадед мой, курган. 
А прадед мой с вершины этой 
Смотрел внимательно в простор 
И, вражьи орды чуть заметив, 
Сейчас же разводил костер..
     
С вершины Караула, у Сокольих гор, можно видеть междуречье Калитвы и реки Быстрой, где, как говорят ученые - исследователи, проходила историческая битва с половцами, воспетая Бояном в "Слове о полку Игореве".

По мнению В. А. Афанасьева, высказанному на страницах "Исторического журнала", путь войска Игорева лежал через нынешний Донбасс. Прочерченный на карте, опубликованной в том же журнале, путь Игоря завершается на левобережье Северского Донца, близ города Белая Калитва. Автор высказывает мысль о том, что речка Быстрая, бывшая в далекие времена полноводной, и есть легендарная Каяла. Другой ученый - В. И. Стеллецкий - утверждает, что Каялой следует считать реку Белую Калитву.

В мае 1970 года на вершине Караул - горы белокалитвенцы торжественно открыли памятник воинам Игоревой рати - храбрым русичам.

Под монолитом замурованы капсулы с землей, доставленной из Киева и Путивля, Новгород - Северского и Трубчевска, из Рыльска и Курска, из всех городов, откуда дружинники шли в Игореву рать и где по ее следам прошел отряд юных членов школьного научного общества "Боян", учеников школы поселка Шолоховского города Белая Калитва.

Выступавшие на митинге при открытии мемориала говорили о любви к Отечеству, о том, что потомки храбрых русичей беззаветно сражались за Советскую власть, за победу над гитлеровцами. Как же убедительно звучали эти слова на Караул - горе, где лишь недавно. сровнялись и заросли чебрецом и полынком окопы воинов ворошиловской армии! Здесь весной 1918 года был командный пункт командарма 5 - й Украинской армии К. Е. Ворошилова, под этой горой руководил боем с белоказаками и германскими интервентами юный нач. штаба 5 - й армии Николай Руднев.

С Караул горы хорошо видны правобережные высоты и то место, близ корпусов завода запасных частей, которое не имело своего названия и лишь на военных картах значилось как высота 79,9. Ныне место это священно и по праву именуется высотой Бессмертия. Здесь стояли насмерть 30 гвардейцев сабельного эскадрона лейтенанта Аннаклыча Атаева. Подвиг их равен подвигу панфиловцев у подмосковного разъезда Дубосеково.

Но вернемся к прошлому этого края.
В географическом описании "Россия" под редакцией П. П. Семенова - Тян - Шанского говорится, что местность, на которой расположена станица Усть - Белокалитвенская, была заселена в глубокой древности. Раскопки и случайные находки говорят о том, что люди здесь жили четыре тысячелетия назад. В окрестностях города в наши дни находят предметы, относящиеся к срубной культуре бронзового века. А несколько лет назад в одном из городских дворов были найдены останки погребения и предметы катакомбной культуры бронзового века (II тысячелетие до нашей эры).

Как и весь Великий Луг, или Дикое поле (как именовалась Донщина в прошлом), берега Донца и Калитвы - реки были ареной жестоких битв степных народов, а также сражений русских богатырей - воинов за родную Русь.

Казаки поселились здесь, на исконно русской земле, в XVI - XVII столетиях. Официальная дореволюционная история скупо говорит о трагедии, что разыгралась на этой земле три сотни лет тому назад.

По берегам Северского Донца и его притоков, от Бахмутской земли до впадения в Дон, существовали казачьи городки (так первоначально именовались станицы). Были такие городки и по берегам Калитвы реки, и в устье ее, и выше по течению. В царствование Петра I, подавляя Булавинское восстание, каратели огнем и мечом прошли по здешним станицам. Жителей подвергали казням и диким экзекуциям, а селения сжигали дотла. Так были уничтожены городки по Северскому Донцу, Белой Калитве, по другим рекам, в том числе и по Черной Калитве (ныне в Воронежской области). По реке Белой Калитве уничтожены были станицы и в нижнем течении и в среднем - Скородумовская, Дегтева, Кривороженская, на месте которых в последствии выросли крестьянские села, принадлежавшие донским помещикам.

Датой рождения нынешнего города Белая Калитва является 1703 год. Именно в том, 1703 году войсковой грамотой "по челобитью" казаков Михаилы Никитина, Сысоя Ермолаева, Емельяна Дорогального "со товарищи" дозволено было заселить новую станицу на реке Белой Калитве.

В сообщении, опубликованном в церковном журнале за 1891 год, говорится: "Станица делится на четыре части: Майдан, Низовка, Бугор и Заяровка. Майдан расположен небольшой площадью на нижнем конце станицы, на спуске к реке Калитве. В этой части станицы находятся церковь, училище, лавки и станичное правление. К западу от Майдана идет Низовка, а на восток и север - Бугор. К западу от Бугра в половине станицы есть небольшой яр, дома, стоявшие за этим яром, составляют часть Заяровскую..".

Казачий городок, ставший станицей, оставался малолюдным. Сто лет" назад в нем насчитывалось всего 165 - 170 дворов. На редкость красивое местоположение было привлекательным, но земля не давала богатых урожаев.

Год за годом, почти два столетия, жила Усть - Белокаитвенская обычной жизнью казачьей станицы: радовались семьи возвращению служивого после семилетней (позже - трехлетней) отлучки, голосили матери, жены и сестры, провожая казаков в далекие польские города, где стояли казачьи полки, в которых служили многие станичники, или в Центральную Россию, а то и в Петербург - в гвардейские полки, батареи, в которые отбирали рослых казаков.

Долголетняя военная служба не отражалась на хозяйствах богатых, зажиточных казаков, в которых работали батраки, зато разоряла хозяйства бедноты, малоимущих казаков. 

Жены ушедших на длительную службу не в состоянии были справиться со всеми работами, по возвращении же казака домой его снова отрывали от весенних полевых работ для всевозможных практических учений. В результате казак, особенно если в семье он единственный работник, оказывался в бедственном положении.


Из поколения в поколение старики рассказывали внукам, а внуки, став стариками, передавали своим внучатам предания о казачьей удали и храбрости, о том, как в Семилетнюю войну гонялись за прусским королем Фридрихом, как ходили в походы с самим Суворовым, при котором служил любимец полководца калитовский казак Обухов, и как с Платовым Наполеона били, и как Плевну у Османпаши отвоевали.

Особенно памятны были события войны против наполеоновского нашествия. Многие казаки вступили тогда в ополчение атамана Платова. Собирались в окружной Каменской станице, а оттуда на конях - под Москву, в Тарутино. Большинство калитовских казаков служило в дивизии генерала Орлова - Денисова. Немало было среди них храбрецов. Казаку хутора Рудакова Недоедкову Михаилу Григорьевичу за храбрость дивизионный командир Орлов - Денисов лично подарил именную саблю. Интересна дальнейшая история этой сабли. Оказывается, с ней служили и сын, и внук, и правнук воина платовской конницы. А его праправнук, бывший горняк Горняцкого рудника, капитан 5 - го Донского кавкорпуса Василий Антонович Недоедков разил ею гитлеровцев на всем боевом пути корпуса от Кавказа до Австрийских Альп. Ныне эта знаменитая сабля хранится в музее.

В Усть - Белокалитвенской станице до конца прошлого столетия не было заметных перемен. По - прежнему в окружении холмов, у цепи Авиловых гор, стояла она, отличаясь от окрестных хуторов разве что на редкость правильной планировкой: вдоль Донца - улицы, вдоль Калитвы - переулки. И отражались в воде круглые соломенные шапки куреней. Лишь ближе к майдану отливали на солнце цинковые и зеленые железные крыши куреней станичной знати.

И за речкой Калитвой, на ее левом берегу, среди зыбучих песков, по прежнему жался к Караул - кургану хутор. В отличие от станицы курени его были разбросаны в беспорядке. Никто не помнит, когда и почему получил этот хутор нерусское название - Фортштадт. К западу от хутора, там, где ныне площади и большие улицы с кварталами многоэтажных домов, накалялась под жгучим летним солнцем, а зимой стыла под студеным ветром песчаная пустошь. Лишь ближе к берегу глаз радовали обширные фруктовые сады.

Казачьи семьи в станице и на Фортштадте занимались хлебопашеством, садоводством, богатые - коневодством. Неширокую пойму Донца ближе к берегу станичники использовали под огороды. Поливали их водой из реки и из колодезей. Колодезные журавли, словно вехи, стояли вдоль всей поймы. От реки станицу не было видно за густой зеленью садов, над которыми высились громадные ширококронные тополя - раины. Вдоль Калитвы, в пойме, между грядой Авиловых гор и песчаным побережьем, в два ряда протянувшись от станицы до Пигарьки, также стояли фруктовые сады.

В дни весенних паводков вся пойма, в том числе и сады, заливалась водой. В годы больших разливов вода поднималась выше и на нынешней Набережной улице, в районе городского парка, под водой оказывались дворы и фундаменты куреней.

Земля в юрте станицы считалась малоудобной, особенно на правобережье, где местами почва каменистая, а отдельные участки вовсе непригодны для хлебопашества. И на более плодоносном левобережье, в условиях самого примитивного земледелия, хлеборобы довольствовались 35 - 40 пудами зерна с десятины.

Некоторое представление об использовании земли дает сохранившийся в архивах отчет станичного атамана войскового старшины Попова за 1903 год. Из этого отчета видно, что в юрте Усть - Белокалитвенской станицы с ее десятками хуторов и с населением более 22 тысяч человек (казаков 19939) числилось 116 тысяч десятин земли, из этого количества пахотоспособной 84 тысячи десятин. (Под казачьи паи земли отводилось значительно меньше.) Полностью неудобной для хлебопашества земли было более 31 тысячи десятин да под лесами 600 десятин. Под садами в станичном юрте было занято две тысячи десятин удобной земли.

Лучшие земли отводились преимущественно казакам зажиточным, офицерам, власть имущим. Многие казачьи семьи в юрте совершенно не имели рабочего скота или лошадей. А более тысячи хозяйств, как утверждает станичный атаман, имели такую незначительную тягловую силу, что хлебопашеством заниматься им было трудно.

Положение беднейшей части казаков было удручающим.

Отправляясь на действительную военную службу, казак обязан был иметь свою справу: пригодного для строевой службы коня, обмундирование, все, вплоть до ухналей - гвоздей для подковки лошадей. Вы помните, читатель, страницы первой книги "Тихого Дона", посвященные сбору на службу Григория Мелехова и смотру призываемых в слободе Маньково. Так было во всех станицах, в том числе и в Усть - Белокалитвенской.

На какие средства всю эту справу могли приобрести те, о которых станичный атаман говорит, что они не имеют рабочего скота и лошадей и что им трудно заниматься хлебопашеством? Станичная казна могла помочь приобрести строевого коня незначительной части призываемых. Ну, а остальные шли к домовитым, а иначе говоря, к богатеям, закладывать свой земельный пай, позычить, то есть шли в кабалу к богатому одностаничнику.
     
Особенно трудно жилось иногородним, не имевшим ни земли, ни тягла, ни элементарных прав. Бесправные, они полностью зависели от казаков, главным образом имущих. Здесь была своя традиция, поощряемая правителями области. Иногородняя беднота жила в полунищете где - ни будь на Бугорской стороне, на окраине. Ею пополнялись ряды батраков, а позднее - шахтеров.

В соседних станицах завидовали мощной казне калитовского станичного правления: больше тысячи десятин сдавались предприимчивым владельцам каменоломен, шахт за большую арендную плату. Но хозяева станицы не хотели тратить эти средства на нужды населения, Никого не беспокоили почти поголовная неграмотность и процветавшее знахарство. Не строили ни больниц, ни школ, ни капитальных мостов. Переправой через реку Калитву служила примитивная плотина водяной мельницы, "гребля" (близ нынешнего маслозавода).

Рядом с новой, большой, о пяти синих куполах, в золоченых звездах, православной церковью и недалеко от однокупольной церкви старообрядческой убогим выглядело желтое деревянное помещение приходской школы. В предреволюционные годы в школе работали два учителя. А до этого преподавание в ней было обязанностью дьякона, поэтому за школой долгое время сохранялось название "дьяконская". Стояла школа над самой кручей у реки Калитвы, близ остатков фундамента деревянной церкви, проданной в конце девяностых годов хутору Богураеву. Лишь много лет спустя расщедрилось правление: на площади появилось двухэтажное здание нового двухклассного училища.